«В детях желание помочь можно воспитать»

Задачи у вас и у фонда общие: собрать деньги, чтобы помогать детям выздороветь?

Нет, у нас разные цели: вам нужно собирать деньги, а нам — воспитывать детей. Но когда эти задачи пересекаются, может получиться очень хорошо. Именно на стыке. Мы, учителя, школа, мыслим стратегически: хотим воспитать и вырастить людей, которым идея благотворительности не будет чуждой, которые будут помогать. По-разному: перечислять деньги, работать волонтерами или на своем будущем рабочем месте делать что-то полезное. Чтобы достичь этой задачи, мы организовали благотворительную ярмарку, такую, чтобы всем было весело, и сейчас в ней участвует очень много людей. Почему они это делают, какие у них мотивы, трудно сказать. Но думаю, что в первую очередь они приходят поиграть и повеселиться, а уж потом — кому-то помочь. Массовость, активность участников можно гарантировать только в том случае, если всем все нравится. Любое насилие, и наша цель — воспитание — не достигается. Да и ваша — сбор денег — тоже.

А что такое воспитание?

Воспитания в целом не существует. В каждом сообществе свои цели и задачи. Мы хотим, чтобы наши дети принимали во внимание чувства других, чтобы они были милосердными. Если мы будем просто разговаривать с ними об этом, эффекта не будет: в одно ухо влетит, из другого вылетит. Значит, надо что-то делать, показывать пример, включать ребят в работу, находить то, что их цепляет. Кроме того, мы хотим, чтобы наши дети учились работать в команде, развивали креативность, соревновательность, болели за финальный результат. Надо видеть, как они радуются, когда подсчитывают собранные деньги. Обычно мы делаем так: приходим к директору в кабинет, собираем организаторов и самых активных участников (вызываем их по громкой связи) и начинаем считать. Два года назад детям очень хотелось собрать миллион. Ребята так горели, что уже готовы были бегать по этажам и добирать, если что... Это азарт, и тут он вполне допустим, потому что сочетается с благим делом.

И все же собранные деньги — это деньги родителей...

Именно. Поэтому очень важно, чтобы дети были активны, включены, сами придумывали что-то. Когда мы только начинали, я хорошо помню вопрос учеников из зала: «А зачем все так усложнять: организовывать ярмарку, что-то придумывать... Давайте просто скинемся, и всё». Более того, я ждала этого вопроса, потому что дети у нас умные и практичные. И ответила на него очень просто: деньги вы можете принести только родительские, значит, сами вы никак не поучаствуете, не вложите своего труда вообще. Именно для того, чтобы посмотреть, сможем ли мы, сможете ли вы что-то заработать, чтобы помочь больным детям, и нужна ярмарка. После того, как они (и мы) смогли, стало проще доносить до них многие мысли. Хотя с объяснениями в школе у нас проблем не возникает: мы же учителя, мы быстро понимаем, что и как нужно делать. Правда, и школа у нас не совсем обычная: то, что работает у нас, не может быть универсальным рецептом.

Еще раз: участие в школьной благотворительности может быть только добровольным?

Конечно, это главная мысль. У нас нет принуждения, мы за этим следим, потому что иначе не достигнем собственных целей. И именно для того, чтобы не было недопонимания, мы постоянно на связи со всеми участниками: говорим, обсуждаем, обмениваемся письмами.

Бывает, что школы просят, чтобы, к примеру, на урок доброты пришел кто-нибудь из медийных персон. Нужно ли это для успешности проекта?

Если школе нужен быстрый результат, скорее всего, это поможет. Ведь если, к примеру, о фонде будет рассказывать человек, которого люди готовы слушать (а медийных персон обычно слушают с удовольствием), скорее всего, это облегчит старт. Но всю основную работу: создание проекта, его развитие, организацию, переговоры с учителями, родителями, учениками — все это все равно придется делать вам самим.