Михаил Масчан: «Без точной диагностики мы навсегда останемся в прошлом»

О важности проекта «Диагностика и анализы» рассказывает Михаил Масчан, председатель правления фонда «Подари жизнь», заведующий отделом оптимизации лечения и профилактики осложнений ТГСК Центра детской гематологии им. Дмитрия Рогачева (НМИЦ ДГОИ).

Сколько детей в России ежегодно заболевают острым лимфобластным лейкозом?

Михаил Масчан: По нашим оценкам, ежегодно в России около 1300 детей в возрасте от 0 до 18 лет заболевает острым лимфомбластным лейкозом. ОЛЛ считается самым распространенным онкологическим заболеванием среди детей.

Сколько обычно длится лечение и какой процент детей полностью выздоравливает?

М. М.: Стандартное лечение острого лимфобластного лейкоза занимает два года, из них обычно 1-3 месяца в больничном стационаре, остальное время амбулаторно. Это значит, что ребенок живет дома, получает терапию и один раз в неделю сдает анализы. К сожалению, если речь идет о детях школьного возраста, им приходится пропускать школу и переходить на домашнее обучение. При соблюдении всех правил лечения современная терапия позволяет вылечить 80% пациентов.

Что является залогом успешного лечения ОЛЛ?

М. М.: Успех лечения острого лимфобластного лейкоза обеспечивается несколькими очень важными элементами. Во-первых, это точная диагностика заболевания, которая происходит благодаря современным методам: микроскопии, проточной цитометрии, цитогенетике, молекулярно-биологическим исследованиям. Это недешевые методы, которые в комплексе стоят около 50 тысяч рублей на одного пациента. Но они крайне важны, потому что установление точного варианта болезни позволяет выбрать правильное лечение. Так, пациенты с наиболее благоприятным прогнозом получают «облегченную» версию терапии, пациенты с более тяжелыми формами заболевания нуждаются и в более сложном лечении.

Во-вторых, терапия должна проводиться по строго определенной современной программе (протоколу) лечения. В России самой распространенной программой лечения острого лимфобластного лейкоза у детей является протокол «Москва-Берлин», разработанный профессором Александром Карачунским в Центре детской гематологии им. Дмитрия Рогачева. По этому протоколу получают лечение 70% российских пациентов.

В-третьих, очень важно обеспечить маленьких пациентов (и врачей, которые их лечат) всеми необходимыми химиопрепаратами, антибиотиками, доступом к качественным лабораторным исследованиям и переливаниям крови.

Как часто ОЛЛ сопровождается генетическими «поломками»?

М. М.: Острый лимфобластный лейкоз, как и все опухоли, — заболевание, в основе которого лежат поломки на уровне ДНК, только они чаще всего не наследственные, а приобретенные, то есть происходят в клетках костного мозга уже в процессе жизни и развития ребенка. У некоторых пациентов генетические поломки можно обнаружить под микроскопом — с помощью специальной технологии окраски хромосом, а у некоторых — только с помощью чувствительного молекулярного анализа.

Каким образом можно отслеживать генетические поломки? Сколько лабораторий в России могут это сделать?

М. М.: Генетические поломки и перестройки формируют определенную уникальную «роспись» — картину, по которой можно распознать очень маленькое количество опухолевых клеток среди сотен тысяч нормальных.

В России есть несколько лабораторий, способных следить за развитием опухоли на таком уровне. Но в Центре Детской Гематологии им. Дмитрия Рогачева применяется уникальная технология, которая позволяет вовремя заметить даже самые незначительные негативные генетические изменения.

Почему так важно вовремя выявить эти генетические поломки в начале лечения, а в процессе лечения мониторить их?

М. М.: Если правильно определить поломки в начале лечения и потом с высокой точностью их отслеживать, можно уже после первого месяца лечения выявить тех пациентов, которым будет достаточно обычной химиотерапии, а также тех, кому срочно нужно менять программу лечения, назначать новые препараты, не дожидаясь рецидива. То есть вовремя менять протокол лечения в соответствии с состоянием пациента и динамикой болезни и лечения.

Лаборатории Центра детской гематологии делают диагностические исследования только для своих пациентов или для пациентов других клиник?

М. М.: Лаборатории выполняют исследования для пациентов Центра (это около 30% всех исследований), а также для пациентов из десятков других детских клиник по всей стране. Благодаря поддержке благотворителей эти исследования выполняются бесплатно для пациентов.

Почему эти генетические исследования стоят так дорого?

М. М.: Стоимость генетических и других сложных лабораторных исследований зависит прежде всего от стоимости приборов и реагентов. Это сложные современные технологии, передний край медицинской науки, они по определению не могут быть дешевыми.

Почему эти исследования платные?

М. М.: Потому что они не входят в обязательный минимум, который гарантируют государственное финансирование и тарифы ОМС. Большая часть реагентов, необходимых для выполнения этих исследований, не зарегистрированы в РФ как медицинские тест-системы и поэтому недоступны для обычных клиник.

Почему так важна благотворительная помощь именно на эти исследования?

М. М.: Без точной молекулярной диагностики и мониторинга мы навсегда останемся в прошлом веке и не улучшим результаты лечения. Сегодня, к сожалению, государство не выделяет финансирование на эту программу ни в медицинском, ни в научном плане. Перекладывать нагрузку на оплату этих жизненно важных исследований на пациентов и их семьи мы не считаем этичным и правильным. Только благотворительная программа может поддержать этот проект.

Благодарим фонд «Детский мир» за сотрудничество! Своевременная диагностика и качественный мониторинг помогают добиваться отличных результатов. Спасибо, что вы дарите жизнь нашим подопечным!