Мы открываем сбор средств для Насти Ефремовой

У Насти опухоль шейно-грудного отдела спинного мозга - глиобластома. Ей необходим таргентный препарат "Авастин" в сочетании с химиотерапией иринотеканом. Это экспериментальный вид терапии, поэтому данных препаратов нет в больнице. На 1 цикл Насте нужно 2 уп. "Авастина" по 100 мг стоимостью 21 000 руб. каждая и 4 уп. "Кампто" (действующее вещество иринотекан) по 100 мг, стоимостью 7 000 руб. каждая. Всего врачи планируют провести 5 циклов, а это 350 000 рублей.

Впервые я увидела Настю почти год назад в центре рентгенорадиологии. На больничной койке лежало прозрачное существо с неестественно вытянутыми худенькими ножками. Настя не ходила, не сидела, не говорила. Рядом с Настей были мама и бабушка.

Оглушенные диагнозом, операцией, лечением, уходом Настиного папы – казалось, у них тоже не было ни малейшего желания продолжать ходить, говорить, что-то делать. Но болезнь, которая забрала их волю к жизни, заставляла жить дальше: надо было Настю кормить, возить на лучевую, потом, потихоньку, в игровую, потом к художникам на занятия, а потом надо было искать коляску на выписку. На своей колясочке Настя вернулась большой мир, мы отпустили ее, и, каюсь, упустили из виду.

Прошел год, и я поехала к Насте в другую больницу на краю Москвы. Так и хочется сказать – земли, потому что Научно-практический центр (НПЦ), где Насте вводят «Авастин», находится в Солнцево. На кровати сидит девочка, на коленях альбом, карандаши – рисует. Правда еще привязанная к капельнице, правда еще пытается притвориться полупрозрачной, но определенно и вне всякого сомнения – девочка. Рисует шкаф, меня не помнит уже. Бабушка рассказывает, что вчера в НПЦ была елка, показывали кукольный спектакль. - Про что? – спрашиваю Настю. - Не знаю. - Ну хоть понравилось? - Не знаю. Ну ладно, думаю, давай про другое: - А что ты рисуешь? - Комнату. - А кто в ней живет? - Не знаю. - А что еще в комнате будет? - Телевизор. Ага, телевизор. М-м-м, про любимые мультики спрашивать не буду, и так знаю, что ты ответишь, лучше так: - Насть, ты «Рататуй» смотрела? - Да. (О-о-о! Это было «да»!) - А про панду? - Да. - Понравилось? - Не знаю. - Ой, - говорю, - ты не девочка, а незнайка какая-то. Давай я лучше тебе книжку подарю, про поделки. Спрашивать про поделки не буду, это уж дудки! Неинтересно, когда ответ уже заранее известен. Настя с любопытством вытягивает шею: - А там оригами есть? - Да, - говорю, - вот домой приедешь, будешь с мамой делать. - С мамой нельзя, мама работает, у нее времени нет.

Так потихоньку я узнаю, как продолжалась Настина жизнь: как мама закончила учиться и пошла работать, как сама Настя потихоньку стала разговаривать, делать оригами, ходить по квартире, гулять на своей колясочке во дворе и даже готовиться в школу вместе с братом, правда все больше дома. А еще съездила в музей и на елку, а еще в НПЦ у нее завелся друг – Слава Фроленков – у них дни введения «Авастина» совпадают.

Я была рада, что приехала к Насте, пусть даже и привел меня сюда этот самый «Авастин». Новый таинственный препарат с непонятным названием и странной властью над нашими умами и надеждами. Он появился как снег на голову (почти в прямом смысле слова), потому что до недавнего времени его не применяли при опухолях мозга, и «выбелил» МРТ наших детей.

В этот день в Москве началась наконец-то зима - пошел долгожданный снег. Желтый свет уличных фонарей сыпал пушистые хлопья, и они плавно совершали свое круженье, засыпая неприглядную мерзлую действительность белой сказкой. Деревья, детские площадки, стальные коробки гаражей и мусорные баки, проезжающие машины, выгуливаемые собачки и даже продукты этого самого выгуливания – равнодушная природа прихорашивала все вокруг.

Предсказуемые в своей скучной зрелости, мы знаем, что завтра этот снег растает, превратится в асфальт, в плевки и окурки, в грязь. Но сегодня можно просто наслаждаться сказкой, сказкой жизни, ведь никто не знает, сколько нам всем ее отмеряно.

Вместо послесловия

Уходя, я конечно не могла не задать Насте последний вопрос: "Хочешь, я к тебе еще приду?". И получила в ответ, да-да - неизменное "не знаю". И тогда Настина бабушка сказала мне: ""Не знаю" - это у нас сейчас значит "да", почему-то Насте так проще".