Умер Антон Сафонов

Сегодня в реанимации больницы г. Альметьевска умер Антон Сафонов.

Он не был стеснительным, застенчивым и добродушным мальчиком. Он не делал аппликаций и не писал стихов (хотя, кто знает!). Антон был ежистым и задиристым. Иногда – капризным, иногда – противным, иногда – жестким. Но он всегда был добрым. В семнадцать лет это не парадокс. Особенно, когда восемнадцать, возможно, не наступит никогда.

И еще – он умел любить. Поэтому мы его и любили. И любим. Всегда… (Всегда, Антоха, всегда…)

Когда его выписывали домой, на «каникулы», все, кроме него самого, понимали… Антон уже тогда все время хотел спать, уставал. Но веселился, когда мы пытались правдами и неправдами запихнуть всю его поклажу в купейный вагон, где кроме него и мамы ехали двое ни в чем не повинных попутчиков. Поклажу запихнули, попутчиков не обидели. Поклажа была размером с вагон. Четыре года в Москве, все-таки.

…В Москве он мечтал об Альметьевске. О друзьях, об одноклассниках. О подругах. Я ему сказал тогда, что после четырех лет отсутствия, его вряд ли воспримут. Если вообще вспомнят. Наверное, это было жестоко, хотя и было правдой. Но он сказал: «Конечно, я это понимаю. Но я-то их помню…»

Я надеялся, что Антон побудет с нами хотя бы до осени. Мне казалось, что уход осенью проще. Для всех. Осень – время улетать. А он ушел летом, летом – когда самое время оставаться.

Резко упали тромбоциты. Началась «химия». Упал гемоглобин. Прекратили химию. Упали тромбоциты. И так по кругу. По кругу… Лихорадка постоянная. После очередного анализа крови врач сказал маме: «Анализ ошибочный. Мы не нашли тромбоцитов. Надо сдать еще раз. Чтобы не было тромбоцитов – так не бывает». Так бывает… Тромбоцитов просто не было. Только врач в Альметьевске этого не знал…

Последний раз я видел Антона чуть больше недели назад, в Альметьевске. Мы покупали какую-то важную дребедень, пили чаи по местным кафешкам, катались на «чертовом колесе» в парке. А вечером мы загремели в милицию. Я – потому что при проверке оказался подозрительным москвичом. Антон – потому что выглядел в глазах милиции наркоманом. Он был худющий и в синяках.

Мечтали поехать в Питер, где он не разу не был. Но с такими показателями крови и в автобус-то садиться страшно. Не довезешь… И мы перестали разговаривать про это. Последние дни – все про погоду и температуру на улице… Даже про новые компьютерные игрушки не разговаривали. Я – потому что в них ничего не понимаю. Он… В последние дни он даже на sms не отвечал. Сил не было.

Антон, мне твоя мама подарила хрюшку. Розовую, вязаную крючком. У нее большие уши. Она прямо передо мной сейчас. Это все, что у меня осталось от тебя, братик. Большие уши, умные глаза, рыльце… четыре ножки… хвост свинкин.

Антон, у меня больше нет ничего от тебя. Антон, пообещай мне сниться чаще. Антон, ты хотел работать на телевидении, хотел стать актером или продюсером. Я открыл под тебя ставку, и она никогда не будет занята. Она всегда твоя. Только приснись. У нас с тобой будет столько работы – сколько захочешь. Только приснись. Нам столько еще предстоит сделать! Только приснись. Приснись. Сможешь?

С.С.