Улыбка Джоконды

У меня на мониторе фотография девочки. Девочка в Сыктывкаре, я в Москве. Девочка больна лейкозом, и ей нужно дорогое английское лекарство «Эрвиназа» за 10 500 евро.

Требуется добыть для нее эту «Эрвиназу». То есть получить разрешение на ввоз препарата в Россию, договориться с англичанами, найти деньги на оплату лекарства, найти того, кто это лекарство привезет… Пока получается не очень... Я здесь, девочка там. Между нами километры, неустойчивая телефонная связь и редкие «электронки».

На моем мониторе нежное лицо девочки-подростка с большими карими глазами, неяркими веснушками и джокондовской улыбкой – то ли неуверенной, то ли сдержано-доброжелательной, то ли просто вежливой. Наверное, пришла доктор с фотоаппаратом, попросила улыбнуться, и девочка улыбнулась. Попросили же. Хотя чему тут улыбаться: больница, химия, голову обрили, у одноклассников каникулы, а ей надо в боксе сидеть.

Девочку зовут Элина Третьякова. Можно просто Эля. Она из Ухты. У ее мамы, воспитательницы детского сада Натальи Александровны, две дочки. Папы в семье нет. Эля старшая, ей 12 лет. Младшую девятилетнюю Веронику оставили дома с бабушкой. Эля с мамой Сыктывкаре, в больнице. Я пыталась найти кого-то, кто сходит к ним в больницу, поговорит, сфотографирует, но не получилось. Пришлось вызванивать маму по телефону, а насчет фотографии просить лечащего доктора.

У Эли острый лимфобластный лейкоз. Обнаружилось все случайно. В конце марта поднялась температура, появились синяки, пропал аппетит. Стали лечить от ОРЗ, назначили антибиотики. Педиатр в Ухте заметил, что девочка бледненькая, назначил анализ крови. Как только результаты анализа стали известны, Элю прямо из дома отвезли в реанимацию Ухтинской больницы, чтобы перелить кровь. А на другой день мама уже везла дочку в Сыктывкар. А еще через день в Сыктывкаре поставили окончательный диагноз: лейкоз.

Про все это мне рассказывает по телефону мама Наталья Александровна: «В больнице оказалось много таких, как мы. У меня шок был: дети такие маленькие, а уже всё о своих болезнях знают. Рассказывают: мне того нельзя, этого нельзя… Про лекарства всё знают, про переливания крови. А теперь и Эля уже всё знает. Поначалу я ей постоянно объясняла, что болезнь со всяким может случиться, но это лечится. И волосы тоже сначала всем надо сбривать, но потом они обязательно вырастают».

Связь по мобильному неустойчивая, разговор несколько раз прерывается. Приходится перезванивать, и начинать разговор заново. Наталья Александровна говорит, что лечение протекало тяжело, у Эли была депрессия, и она никого не узнавала, и приходилось даже назначать антидепрессанты. Потом депрессия прошла, но случился анафилактический шок на основной препарат для лечения лейкоза – «Аспарагиназу». Эле поставили капельницу, она вдруг принялась с остервенением чесаться, потом схватилась за грудь, захрипела: «Мама, мама…». Наталья Александровна отключила капельницу и бросилась за врачами.

После того случая врачи сказали, что «Аспарагиназу» использовать больше нельзя. Надо покупать заграничную «Эрвиназу». Врачи звонили нам в группу «Доноры – детям» с просьбой помочь. Я ответила, что, мол, посодействуем с оформлением документов и переговорами. Но как быть со сбором денег. В ответ доктор написал «электронку»: «Спасибо за то, что откликнулись на нашу просьбу. К сожалению, что касается частичной оплаты «Эрвиназы» благотворительными фондами Республики Коми, то это невозможно. Те немногочисленные фонды (как то: Детский Фонд и другие), в которые мы обращались относительно помощи в приобретении и (или) оплаты препарата, нам отказали. Да и благотворительность в нашей республике практически отсутствует. Мы очень рассчитываем на Вашу помощь».

В Коми нет волонтеров и фондов, которые помогали бы детям больным раком. В больницу Сыктывкара не приезжает центральное телевидение и не приходят знаменитости. Врачи рассчитывают только на нашу помощь. Мама с Элей гадают, отчего им такое наказание – лейкоз? Но на самом деле, причина неважна, важно только одно – выжить. И Эля, зная, что фотография нужна, чтобы купили лекарство, а лекарство нужно, чтобы выжить, улыбается джокондовой улыбкой в объектив фотокамеры.

Эля с мамой где-то очень далеко, на севере, в Сыктывкаре. Мы – здесь, везде, по всему свету. На нашу помощь рассчитывают.