У меня есть море!

О Кате Завязочниковой рассказывают друзья

Однажды я пришла в отделение и застала там кучу детей и нашего фотографа Юру, который всех снимал. Катя сразу мне бросилась в глаза и, отдав свой фотоаппарат на растерзание Димке П.,, я подсела к ней. Заговорить с Катей оказалось проще простого, и вот она поведала мне про свою болезнь: «Мне сказали, что у меня лейкоз и меня побреют налысо». Побреют налысо. А ведь у Кати были невероятной красоты длиннющие косы. Этими косами восхищалось всё отделение и все волонтёры.

В следующий раз я пришла уже лично к Кате. Она была очень рада. Она всегда ждала. Я получала её смски: «Когда придешь? Уже суббота. Ты где? Я в холле».

Когда я говорила, что мне надо уходить, она какое-то время старалась не отпускать, а потом говорила: «Ну всё, иди давай». Почему-то после этих слов сразу хотелось вернуться.

С Катей было очень легко и здорово общаться. Её многое интересовало. То мы играли в виселицу, то что-то красили, то Катя проверяла мои знания в области различных достопримечательностей, то просто болтали. А больше всего меня поражали её недетская рассудительность, оптимизм, уверенность в себе и то, как она командовала мамой, при этом очень сильно ее любя.

Один раз в перерыве между блоками химиотерапии мы съездили в палеонтологический музей. Мне очень хотелось хоть куда-нибудь её вывезти, но когда я рассказывала Кате о Москве, о том, куда мы можем поехать, когда её выпустят на улицу, она сказала, что не хочет смотреть Москву, что хочет домой. Рассказывала Катя о доме, о друзьях, о своих растениях. Как-то сказала, что и заболела из-за того, что очень много копалась в земле, ухаживая за растениями, что что-то она там подхватила.

Катя никогда не жаловалась. Только один раз она мне сказала, что ей больно. Это было в последний раз, когда мы виделись. Тогда мы просто болтали и играли в геймбой. А через несколько дней я узнала, что Катенька в реанимации. Зная её характер бойца, я до последнего думала, что она выкарабкается. А потом, увидев счастье в наших глазах, всех поставит на место, сказав что-нибудь вроде: «Да чего вы тут все переживали-то?»…

Лена Тилицина

Катя, Катенька, Катюшка, Котик и Ребёнок – добрый, светлый, умный ребёнок, который стал ангелом.

Я познакомилась с Катюшей во второе свое посещение детей в больнице. В холле сидел Виталик Арзамасцев с девчонкой в ослепительно белой шапочке. Я видела только глаза, не по-детски взрослые и озорные одновременно.

– Как дела? – Нормально, а ты кто? – так началось наше знакомство.

Катенька стала первым моим маленьким другом в больнице. К следующему моему приходу она тщательно подготовилась (завалила меня смсками с вопросами: «Когда ты будешь?», «Ты опаздываешь!», «Тебя нет! Я в холле»). Она так ждала! Я даже удивилась, ведь мы познакомились недавно, и узнать друг друга не успели хорошо, а Катюха как будто всё уже за нас обеих решила – мы будем дружить!

О Доме

Катюха затащила меня сразу к себе в палату, включила кино про инопланетян, рассказала, что хочет стать уфологом. Потом мы два часа болтали обо всём на свете. Она рассказала мне о её доме. Я никогда не была в Приморье, но после её описаний так захотелось поесть свежих крабов и вкусной рыбы. И ещё очень захотелось увидеть её кактусы. Своим увлечением кактусами она просто сразила меня наповал. Надо же – девчонка с косичками любит кактусы!

– У меня их много. У нас вообще всего много. И главное – море! У меня есть море!

Я честно отвечала, что сильно ей завидую, ведь у нас в Москве нет моря, а очень хочется смотреть на него ежедневно. После моих рассуждений о тайных желаниях жить на море сразу же последовало предложение приехать к ней в гости.

– Ты только представь, пять минут – и мы на море! – сказала Катенька с захватывающей интонацией в голосе. Только глаза были при этом грустные-грустные. Она очень скучала по родному дому.

О Шреке

– Ты теперь когда придешь? – В следующий вторник, что-нибудь хочешь? – Знаешь, мне журнал о Шреке нужен, он продается в киосках и стоит 105 рублей. – Хорошо принесу, обязательно, если будет.

И опять череда звонков и смсок. Это было так здорово! Сидишь за своей скучной работой, и вдруг звонок как с другой планеты! Один голосок ребёнка с вопросом «как дела?» и «что делаешь?», и мир переворачивается.

Шрека, конечно же, я принесла, и мы долго читали журнал, клеили картинки в специальный альбом, рассматривали амулеты.

«Ты не забудь теперь о Шреке!» Конечно, Катюш, я не забыла, Шрек у меня в целости и сохранности теперь будет навсегда.

Про английский

«Я не люблю математику», – сказала как-то мне Катюха. На вопрос «а что любишь?» ответила, что, в принципе, она любит и литературу, и биологию, и рисование.

– А английский язык любишь? – Знаешь, мне он нравиться, но очень сложно, я не понимаю его!

Так начались наши занятия по английскому языку. Я нашла прекрасные учебники с веселыми картинками. Ей понравилось, так что мы стали заниматься постоянно, и Катюха больше ни разу не сказала, что ей не нравится или надоело. Это было так здорово! Мы вместе мечтали, как она, уже взрослая, будет ездить по разным странам, а потом возвращаться домой и рассказывать маме о своих приключениях.

Об ангелочке

Она очень сильная была! Мне кажется, она все понимала и пыталась не показывать как ей больно, чтобы не расстраивать маму, которую она безмерно любила. Мама и папа для нее были самые лучшие на свете, самые любимые и дорогие. Она так гордилась папой, который в море по полгода. Часто рассказывала, какая трудная работа у папы и дедушки.

Катюшка никогда ни о чём серьезном не просила, была такой воспитанной и скромной. Иногда я себя рядом с ней чувствовала себя даже неловко. Катя не по-детски рассуждала о таких вещах, о которых мне, взрослому человеку, даже думать не хотелось. Она боролась до конца со своей страшной болезнью, и она очень хотела домой – к морю.

Теперь она стала ангелом – ангелом у моря. Спи спокойно, малыш! Светлая тебе память...

Оксана Пантелеева