Потери в пожертвованиях за 2022 год составили 40 процентов. Как на оставшиеся 60 проводить ту работу, которая обычно планируется?

«В бюджете на 2023 год мы оставили далеко не все. Немного перестали мечтать, ужались, провели аудит внутри всех проектов фонда. Стали жестче работать с регионами, куда уезжают наши подопечные из московских клиник, еще активнее пытаемся заставить государство выполнять свои обязательства. Фонду с момента основания помогает огромное количество волонтеров-юристов, плюс есть штатные юристы, и вот все они занимаются консультированием родителей, как им получить от государства в лице регионального Минздрава или поликлиники, ту помощь, которую они и так должны обеспечить. Конечно, бывают ситуации, когда клиники без помощи фонда просто не справятся, например, если речь идет об инновационных методах лечения или исследованиях. Если фонда не будет, в детской онкогематологии наступит катастрофа, нас отбросит уже не на несколько лет назад, а в 90-е, причем в самое начало, когда умирало порядка 80 процентов детей. Роль фондов в лечении детского рака сейчас огромна».