Быть волонтером: почему с этим связано столько мифов?

Где святость, брат?

А ее больше нет. Миссионеры, «несущие добро и свет», — это примета нулевых. «Я пришла в фонд в конце 2010 года. В это время работал форум, где публиковались разные объявления от "нужны пеленки" до "нужна помощь". Там было немного написано про волонтерство, а еще можно было поспрашивать у более опытных людей, что это такое, — рассказывает Елена Рачкова, руководитель отдела волонтерских и реабилитационных программ фонда "Подари жизнь". — По большому счету мы в больнице были предоставлены самим себе. В волонтерство втягивались друзья друзей, но делалось это довольно осознанно. Миссионеры тоже были, и они, увы, несли не только свет, а были готовы просвещать, лечить, спасать и вообще "причинять добро". Но сейчас таких людей в волонтерстве нет. Есть фильтры, через которые они не могут пройти. Да они и не приходят, им просто некуда себя приложить».

О каких фильтрах идет речь? Приведем пример: во время собеседования и знакомства с координатором волонтеру предлагают обсудить несколько кейсов, встречающихся в волонтерской практике. Например, что делать, если ребенок просит принести ему что-то вкусненькое и совсем недорогое. Никто не ожидает, что волонтер даст правильный ответ. Гораздо важнее то, как он рассуждает, как мотивирует свой выбор, слышит ли он мнение других участников разговора, как принимает ситуацию, когда его выбор не совпадает с тем, что на самом деле полезно подопечному, может ли перестроиться. Жесткая и безапелляционная позиция «я знаю, как правильно», «за мной стоит истина» видна сразу, и это веская причина для отказа.

Слишком много возможностей

На самом деле гораздо более актуальная проблема состоит в том, что человек, желающий стать волонтером, сегодня может и не дойти до тяжелобольных детей. Слишком большой выбор направлений, где можно приложить свои силы, и тема онкологии выглядит не самой привлекательной. У людей есть возможность волонтерить на акциях и спортивных мероприятиях, присоединяться к правозащитным организациям, вливаться в экодвижения.

«Раньше этого выбора не было, да и волонтерство не было таким распространенным, про него не говорили ни по ТВ, ни в других медиа, — продолжает Елена Рачкова. — Его не популяризировали в университетах. Это теперь за волонтерство начисляют бонусы, баллы, оно может стать положительной строчкой в резюме. Но главное, конечно, выбор: можно, например, уехать на Камчатку и жить в заповеднике, совмещая волонтерство и путешествия. Для многих именно это выглядит привлекательно».

А бонусы, баллы и строчки в резюме не противоречат идее волонтерства? Да, это проблема, которую сейчас все обсуждают: государственная политика в сфере волонтерства построена на поощрениях, но многие фонды считают, что это искажает смысл волонтерства. Получается, что люди приходят за справкой, а не для того, чтобы реализовать себя и помочь другим.

Реализовать себя? Это возможно?

Есть мнение, что волонтерство — дело молодых. Значит ли это, что все волонтеры фонда — студенты? «Конечно нет! У нас есть и 70-летние, и 19-летние, — отвечает Елена Рачкова. — Можно даже сказать, что доля студентов у нас пониже, но они есть, и очень осознанные. Важно понимать, что, если волонтерство в фонде выстроено профессионально, любой человек может быть полезен ровно таким, какой он есть. Того, что он умеет, уже достаточно, будь то готовность общаться или профессиональный навык. Мы даем возможность каждому человеку реализовать себя в волонтерстве, а если необходимо и есть запрос, всегда можем научить».

А с чего вообще начинается волонтерство в фонде? Человек заходит на сайт и заполняет анкету, которая построена так, что можно сразу выбрать желаемое направление: «хочу встречаться с детьми», «хочу делать это онлайн», «хочу помогать своими профессиональными навыками», «хочу быть на мероприятиях фонда». Заполненная анкета попадает координатору, а он назначает встречу или собеседование.

Но есть очень важные вопросы, в которых фонду надо совпасть с соискателем: про ценности и про правила. «Мы исходим из интересов подопечного, и нам очень важно, чтобы люди доверяли фонду. Мы понимаем, что люди приходят к нам с чистым сердцем, с желанием помогать, и им может казаться, что они все понимают и все делают правильно. Но это не всегда так — ситуация, кажущаяся простой с точки зрения обычной жизни, на деле может быть вредной или опасной (как в примере с безобидным угощением). Если человек нам доверяет, он это примет, выслушает наши объяснения и у него будет возможность убедиться в том, что мы правы. Если же не доверяет, то тогда, увы, нам не по пути», — подводит итог Елена Рачкова.

«Я знаю, как надо!»

На самом деле это отголоски животрепещущей темы «причинения добра». Стоит сказать, что почти у всех начинающих волонтеров есть свое представление о том, что подопечному фонда полезно, а что не очень. И действовать они могут исходя не из реальных потребностей детей, а из своих представлений о том, как надо.

«Именно поэтому в фонде есть волонтерский отдел и координаторы волонтерских групп, которые ориентируют в том, что важно, а что нужно оставить в стороне. Благотворительность существует уже много лет, и там, где мы только начинаем, другие уже накопили огромный опыт. Есть мировые практики, масса исследований о том, что можно, а что нельзя, особенно в детской онкологии, — объясняет Елена Рачкова. — Ведь не только наши подопечные находятся в серьезной группе риска, но и волонтеры. Поэтому координатор как носитель знаний и опыта — очень важный человек. Его стоит слышать, быть в контакте, спрашивать, если есть вопросы. Волонтерство — это взаимный выбор. Вы выбираете фонд, которому доверяете, а фонд выбирает вас».

У каждого соискателя есть адаптационный период, когда он осматривается, привыкает, пробует себя. В это время ему уделяют больше внимания: координатор находится на связи, и мы очень ждем отзывов о том, как проходят встречи. Если это больничный волонтер, то после пяти посещений устраивается групповая встреча с психологом и опытным волонтером или координатором, где разбираются ситуации, возникшие во время посещений клиники. После такой встречи волонтер получает именной бейдж и становится полноправным участником группы.

Играть, общаться, дарить настроение

Самый долгий вход в волонтерство у тех, кто должен регулярно, плотно и долго контактировать с детьми. Это учителя, тьюторы, волонтеры реабилитационных программ и больничных проектов, где нужно больше времени, чтобы освоиться.

Трудно ли быть больничным волонтером? «Смотря о чем идет речь. Больничный волонтер не берет на себя ответственность за жизнь ребенка, его сфера — общение и досуг. Дети есть дети, в каком бы состоянии они ни были, — объясняет Елена Рачкова. — Изменить ситуацию, которая сложилась из-за болезни, мы не можем: это задача врачей. Наша задача в другом: если есть настроение и силы, то пообщаться, поиграть, отвлечь. И, если мы сделали это, мы уже большие молодцы».

Все, что касается болезни, разговоров о ней, методов лечения, — это территория врачей, волонтеры на нее не заходят, не обсуждают. Они приходят, чтобы общаться, развлекать и поддерживать, учить и пробуждать любопытство, заинтересованность, делать разнообразными больничные будни, которые обычно похожи один на другой.

А что, если говорить о болезни хочет ребенок?

Есть разные способы переключить разговор. Если волонтер просто зашел и сел, это приглашение к разговору. Если он пришел с чем-то в кармане (краски, альбомы, раскраски, конструктор), это приглашение к деятельности. Кроме того, можно слушать, но не задавать вопросы, не развивать тему и при первой же возможности переключиться на что-то другое.

«Вообще есть типовые проблемы, с которыми сталкиваются все начинающие волонтеры. И "как говорить, если ребенок спрашивает" — как раз из этой серии, — рассказывает Елена Рачкова. — Любой координатор или опытный волонтер имеет в распоряжении несколько вариантов решения и легко может ими поделиться. А вот тонкие ситуации разбираются с психологами, в группе или индивидуально. У нас предусмотрено до двух регулярных семинаров в месяц».

Новенький волонтер не приходит к ребятам один, он начинает в паре, и у него есть возможность понаблюдать, как люди разговаривают, как проходят занятия, как реагируют дети. Освоиться. Побыть на вторых ролях. После окончания адаптационного периода волонтерам тоже рекомендуется ходить в паре — это оптимальный вариант для всех участников процесса.

Быть на одной волне 

А вообще быть волонтером — это отдельный опыт. Вы попадаете в сообщество людей, объединенных общими ценностями, переживаниями. Группу, где очень часто отношения перерастают в дружбу (и даже в любовь!). Подтверждений этому масса: вспомним хотя бы встречи волонтеров на ежегодном волонтерском празднике. Сообщество людей, которые действительно рады видеть друг друга, хотят вместе проводить время, по-настоящему близки и даже чем-то похожи друг на друга. Кстати, именно поэтому сейчас самый частый вопрос волонтеров фонду: будем ли собираться в этом году? Увы, ответа на него пока нет. И это грустно.  

«Волонтером становится тот, кто считает, что это важно, кто чувствует свою значимость, полезность; волонтерство — это всегда про смысл, — добавляет Елена Рачкова. — И мир становится открытым и помогающим. В обычной жизни мы привыкаем рассчитывать на близких, на тех, кого хорошо знаем. А тут тебе помогают люди, которые могут быть тебе незнакомы, просто они так живут». 

Важные вопросы и объяснения

Поговорим о правилах и ограничениях. Да, они есть, и они будут всегда, потому что только так можно обеспечить комфорт всем участникам процесса. Вот, например, вас попросят не публиковать в соцсетях фото из больницы. Что может показаться очень странным в наш век прозрачности и информационной открытости. Но мы должны помнить, что эта открытость может быть небезопасна для подопечных фонда, и уж точно не все захотят, чтобы информация о них была доступна всем. Правила нужны и для волонтеров: мы заботимся о вашем душевном комфорте и безопасности и хотим прожить с вами уникальный опыт вашего волонтерства. 

• Бывают ли разочарования?

Конечно, бывают. Например, человек приходит, порываясь немедленно помочь, а фонд выдает ему памятку, инструкцию, приглашает на собеседования и тренинги. Некоторые не готовы подписывать документы, соглашения о конфиденциальности и обработке персональных данных. У них такая просьба вызывает недоумение: «Я со всей душой, чтоб помочь, а вы…». Но все это — культура волонтерства. Раньше можно было войти с улицы, а сейчас фонд — волонтерская организация и под своим именем пускает волонтера в учреждение, где находятся подопечные в сложной жизненной ситуации. Мы отвечаем за волонтера, и наша задача, чтобы он не навредил себе и чтобы подопечному было безопасно.

• Как не видеть, что дети болеют?

Если вы больничный волонтер, то все равно это увидите. Но то, что произойдет дальше, — это вопрос фокуса внимания. Вы можете вылечить? Нет. Вы что-то понимаете в онкологии? Нет. А что можете сделать вы? Вы можете перенести коробку, поиграть в настольные игры, почитать сказку на ночь, рассказать про звезды, устроить кибертурнир FIFA... Нужно сосредоточиться на том, что мы можем изменить: на состоянии, настроении, атмосфере. И, когда это получается, приходит ощущение радости, понимание, мой вклад важен, что все на своем месте.

• «Морально тяжело»: часто ли волонтеры говорят об этом?

По-разному. До прихода в отделение волонтер держит в голове только одно: ему предстоит встреча с онкобольным ребенком. А когда приходит, он видит детей и то, с какой жаждой они хотят общаться. Дети помладше иногда просто напрыгивают, не хотят отпускать. Это очень быстрая обратная связь: вы приносите радость, вы чувствуете, что полезны, что все не зря, вам улыбаются и просят приходить еще. Конечно, одно посещение непохоже на другое. Бывают дни более веселые, бывают менее, бывает, что приходишь уставший, а выходишь заряженный.

Но, если вы чувствуете, что пока не готовы становится больничным волонтером, есть огромное количество возможностей помогать другими способами, не контактируя с детьми. Юристы, дизайнеры, водители, фотографы, специалисты по видеосъемке и видеомонтажу, — такая помощь всегда невероятно актуальна для фонда. 

• Сколько времени занимает волонтерство?

Если волонтер может раз в две недели приходить в больницу на 2—3 часа, это уже хорошо. Но надо понимать, что вся поездка займет 4—5 часов: доехать до больницы, переодеться, провести время с детьми, а потом все то же самое в обратной последовательности. Стоит трезво оценить свои возможности и спросить себя: могу ли я регулярно выделять это время в своем графике?

Еще важно не перегружать себя. Если новенький волонтер увлекается и начинает ходить чаще — например, несколько раз в неделю, — его останавливают. Потому что волонтер не один — если волонтеров в отделении достаточно, они сменяют друг друга и все успевают жить полноценной жизнью, где есть место всему.